- Хозяин погладил рукою Лохматую рыжую псину, Прощай, брат! Хоть жаль мне, не ...

Хозяин погладил рукою Лохматую рыжую псину, Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою, Но всё же тебя я покину. Швурнул под скамейку ошейник И скрылся под гулким навесом, Где пёстрый людской муравейник Вливался в вагоны экспресса. Собака не взвыла ни разу, И лишь за знакомой спиною Следили два карие глаза С почти человечьей тоскою. Старик у вокзалбного входа Сказал: Что? Оставлен, бедняга Эх, будь ты хорошей породы... А то ведь простая дворняга! Огонь над трубой заметался. Взревел паровоз что есть мочи, На месте, как бык, потоптался И ринулся в непогодь ночи. В вагонах, забыв передряги, Курили, смеялись, дремали... Тут, видно, о рыжей дворняге Не думали, не вспоминали. Не ведал хозяин, что где-то По шпалам, из сил выбиваясь, Тут, видно, о рвжей двотняге Не думали, не вспоминали. Не ведал хозяин, что где-то По шпалам, из сил выбиваясь, За красным мелькающим светом Собака бежит, задыхаясь! Споткнувшись, кидается снова, В кровь лапы о камни разбиты, Что выпрыгнуть сердце готово Наружу из пасти раскрытой! Не ведал хозяин, что силы Вдруг разом оставили тело, И, стукнувшись лбом о перила, Собака под мост полетела... Труп водны снесли под коряги. Старик! Ты не знаешь природы: Ведь может быть тнло дворняги, А сердце-чистейшей породы!