«Ваш любовник скрипач, он седой и горбатый. Он вас дико ревнует, не любит и бьет. Но когда он играет «Концерт Сарасате», Ваше сердце, как птица, летит и поет». Этот сюжет навеян совершенно конкретным случаем. Однажды в черновицком кафе (Черновцы были тогда вполне «европейским» румынским городом) Вертинский увидел немолодую, но все еще очень красивую женщину, в позе которой, как он рассказывал, было нечто обреченное. Да и весь ее облик - жакет, сумка, туфли - подходил под пошловатое определение: «остатки прежней роскоши». Но вот на эстраду вышел скрипач - толстый, некрасивый румын с напомаженными волосами, с фальшивым огромным бриллиантом на пальце, и, припав порочным лицом к скрипке, взмахнул смычком. Это был Владеско, знаменитый скрипач, ресторанный гений, исторгавший стоны и рыдания не только из своего: инструмента, но одновременно из сердец самой: пресыщенной публики. При этих страстных, тоскующих, бередящих душу звуках лицо обреченной, увядшей женщины преобразилось, запылало волнением и восторгом, как от бокала превосходного шампанского. И глаза ее засверкали наркотическим блеском, будто от порции кокаина. Вертинскому рассказали: это некогда европейски известная певица Сильвия Тоска, влюбившись в скрипку Владеско, она забросила свою карьеру, ушла от богатого мужа, растратила состояние только лишь для того, чтобы следовать повсюду за этим пошлым и жадным кабацким Паганини, который обращался с ней, как с опостылевшей, ни на что не годной собакой.
|