Нелегальная поддержка бандеровских банд, конспиративная антисоветская деятельность, интриги и провокации в среде высшего духовенства, а также несогласие значительной части священников с весьма далекими от религии методами руководства Слипым униатской церковью создали критическое положение в святоюрских хоромах. В значительной мере этому способствовали бесстыдное двуличие и лицемерие нового митрополита, его патологическая подозрительность.
Новый униатский первоиерарх окружил себя преданными ему националистами и антисоветчиками из числа греко-католической «элиты». Но и к этим тщательно подобранным- лично им людям он относился с настороженностью, постоянно требовал от них клятвенных заверений в верности и преданности. От каждого из приближенных (епископа Н. Будки, канцлера митрополичьего ординариата Н. Галянта, ректора духовной семинарии И. Чорняка и других) в декабре 1944 г. Слипый потребовал присягу: «Присягаю Господу Богу Единому и Всемогущему и св. Троице, что доверенные мне Высокопреосвященным Митрополитом киром Иосифом поручения и связанные с ними обязанности буду прилежно, точно и верно выполнять и никому без особого разрешения Высокопреосвященного Митрополита не буду о них сообщать или выдавать.
Буду строго сохранять как перед светскими, так и перед духовными особами доверенные мне тайны, все то, что я вижу и знаю, исходя из круга моих обязанностей. Обязуюсь также откровенно и правдиво информировать Высокопреосвященного Митрополита о всех известных мне делах. Так помоги мне Бог и это св. Евангелие». На каждом экземпляре присяги имеется подпись Слипого и сделанная его рукой приписка: «К соблюдению тайны относится и сам факт принятия этой присяги».
|