[imported_Svetlanka]

Это было давно,
Да запомнилось людям навек.
Жил в деревне лесной
Старый дед с бородою как снег.
Кособочился тын
Пустоватого дома вокруг:
Рано умерли сын
И невестка, но радовал внук.
Для него и трудил
Себя дед, на печи не лежал,
На охоту ходил
И хорошую лайку держал.
Внук любил наблюдать,
Как возились щенки во дворе:
Чисто рыжие - в мать
И в породу её матерей.
Но однажды, когда
По-весеннему капало с крыш,
Вот ещё ерунда! -
Родился чёрно-пегий малыш.
“Знать, породе конец! -
Молвил дед. - Утоплю поутру...”
Тут взмолился малец:
“Я себе его, дед, заберу!
Пусть побудет пока,
Пусть со всеми сосёт молоко...”
Но пронять старика
Оказалось не так-то легко.
Вот рассвет заалел...
Снились внуку охота и лес,
Дед ушанку надел
И в тяжёлые валенки влез.
Снился внуку привал
И пятнистая шёрстка дружка...
Дед за шиворот взял
И в котомку упрятал щенка.
“Ишь, собрался куда!
Это с пегим-то, слыхана речь!
Что щенок? Ерунда!
Наше дело - породу беречь.
Ну, поплачет чуток,
А назавтра забудет о чём...”
...И скулящий мешок
Канул в воду, покинув плечо...
“Вот и ладно...” Хотел
Возвращаться он в избу свою,
Тут внучок подоспел -
И с разбега - бултых в полынью!
“Что ты делаешь, дед!
Я же с ним на охоту хотел...”
Внук двенадцати лет
Удался не по возрасту смел.
Только ахнул старик...
Не успел даже прянуть вперёд,
А течение вмиг
Утянуло мальчонку под лёд.
Разбежались круги
В равнодушной холодной воде...
Вот такие торги
И такая цена ерунде.
Без хозяина двор,
Догнивает обрушенный кров...
...А в деревне с тех пор
Никогда не топили щенков.

[imported_Svetlanka]

На асфальте сидит дворняга,
В клочьях шерсть, и в глазах печаль,
Солнце жжет, хочет пить бедняга...
Но прохожим его не жаль
Все в заботах своих погрязли,
Да и я-то сама, как все...
Дома лают свои собаки.
...Плачет сердце об этом псе.
Да была бы я побогаче,
Я б забрала тебя с собой!...
Это горе твое собачье
Отняло у меня покой.
Мне глаза твои снятся ночью,
Что помочь тебе не смогла...
Не вмешалась в судьбу собачью,
Пожалела..., но не взяла.
Обращаясь с собакой гадко,
Гадим в душу самим себе...
Сердце, не было б ты жестоко,
Сколько б света нашлось в тебе!

[imported_Svetlanka]

Под сводами шумливого вокзала
Из двери в дверь метался белый пес
Людской поток, толпа его пугал
И незнакомый запах резал нос
Его гоняли тетки-истерички
Визгливо вереща: «Пошел! Пошел!»
А он боялся воя электрички
И трепетал, бедняга, всей душой
Он напряженно вглядывался в лица
И, вытянувшись в струнку, замирал
Пес знал, что он не может ошибиться:
Вот-вот вернутся те, кого он ждал
С ним скудными объедками делились
Все больше – сердобольные бомжи
Но гордая собака сторонилась
Подачек жалких, пусть и от души
Не замечал, что стал худым и грязным
Порезанную лапу поджимал
Всей кожей остро чувствуя опасность
Забившись под платформу, ночевал
Никто не знал, что пес совсем недавно
Был счастлив, был накормлен и согрет
Его любили, называли славным
И он не знал ни горестей, ни бед
Он охранял, как ценные трофеи
Хозяев вещи – жизнь готов отдать
Они пришли с билетами, и с шеи
Ошейник сняв, сказали строго: «Ждать!»
И пес, хвостом растерянно виляя
Смотрел им вслед, пытаясь осознать
За что оставлен на чужом вокзале
Жаль, что собакам не дано понять
Что люди могут лгать и притворяться
Оправдывая полностью себя
И подчиняясь «воле обстоятельств»
Они не обернутся, уходя
А пес все ждал, надеясь на удачу
Теряя силы, веру – не терял
Хозяева уехали «на дачу»
Что – навсегда, об этом он не знал…

[imported_Svetlanka]

На остановке возле сквера,
Напротив шумного вокзала,
Собака.., брошена, наверное,
Или хозяев потеряла.
Берет с ладони осторожно,
Все, что дадут; благодарит!
В глаза смотреть ей невозможно...
Приняв отсутствующий вид,
Все ждут, когда она исчезнет -
Ведь с глаз долой, из сердца - вон?
Густая шерсть уже облезла,
И бок до кожи опален.
Лежит под лавкой, что-то гложет -
То кость какую - то, то прут.
За всяким увязаться может
В надежде, что ее возьмут!
Но...возвращается упорно
Под эту лавку каждый раз,
Уронит в лапы свою морду,
А слезы катятся из глаз ...
Ошейник шее исхудалой
Уже не нужен, как и то,
Что ее верность опоздала,
По крайней мере, лет на сто.
Четыре лапы, хвост да уши -
Чем тут отбиться от камней?
Ей нужен дом и очень нужен
Один из тысячи людей...
Все ограничится подачкой
Смахнув чего-то там со щек,
Ей скажут ласково :" Собачка,
Я завтра принесу еще..."
Ей не решить такого ребуса,
Иная мудрость ей дана:
На остановке ждут троллейбуса,
И лишь хозяина - она...

[imported_Svetlanka]

От этих стихов наварачиваются слёзы на глазах...........
Она передвигалась еле-еле,
И как ещё душа держалась в теле?
Хозяин, чтоб от мук освободить,
Решил свою собаку утопить.
С большим трудом старушка в лодку села
И преданно ему в глаза глядела.
Булыжник в сетке за бортом висел,
А он петлю на шею ей надел.
Хозяин помнил, как она, бывало,
За палкой в воду радостно ныряла,
И вот сейчас, как бы играя с ней,
Он бросил палку, дав команду ей.
На миг она *о старости забыла,
И бросилась за борт, что было силы,
Но лодка неожиданно в тот миг
Перевернулась под истошный крик.
Хозяин стал тонуть в шуге весенней,
Хоть было и не сильное теченье,
Но судорогой тело всё свело,
А тут ещё воронка, как назло.
Собака, чья петля в одну минуту
Каким-то соскользнула с шеи чудом,
Отважно тявкнув, ринулась нырять
И своего хозяина спасать.
На берегу вдвоём они лежали
И на ветру от холода дрожали,
А после, отдышавшись кое-как,
Он нёс свою собаку на руках.
С пословицей «Не рой другому яму…»
Ухаживал за ней до смерти самой.
И как-то раз нашёл её в кустах
С застывшей благодарностью в глазах…

[imported_Svetlanka]

Жил да был Человек. Не один. Была рядом собака.
Ни жены, ни семьи. Сам прислуга, и сам господин.
А когда он скончался, оказалось, что некому плакать,
Потому что собака отправилась следом за ним.
Вот идет по пескам он в томительных поисках рая.
А кругом - никого... По земле расползается дым.
И воды ни глотка. От жары и от жажды сгорает.
И собака измученно тоже плетется за ним.
Бесконечна дорога. Ни куста, ни травы и ни знака.
Данте тоже, я думаю, Ад свой увидел таким.
Человек еле шел. Но ему помогала собака,
Та, которая в пекло отправилась следом за ним.
Вдруг увидели, (что это?) - башнями город сверкает.
Водопады... И птицы слагают Создателю гимн.
И огромная надпись:
"Войдите. Вас рай ожидает"
Не позволил привратник собаке войти вместе с ним.
Человек без сомнений и слов отказался от рая.
Что поделаешь тут, если был он с рожденья таким!
И таинственный город мгновенно в тумане растаял:
И ушел человек. И собака ушла вместе с ним.
Сколько дней они шли. И ночей... Кто об этом узнает?!
Человек шел и падал. И вставал, адской жаждой томим.
И забыл он о найденном и о потерянном рае.
Лишь собака тащилась все так же устало за ним.
Время там не течет. Не светает там и не темнеет.
И ничтожно, и крошечно то, что казалось большим.
Снова город возник. Только был он намного скромнее.
Человек подошел. И собака шла следом за ним.
"Я с дороги, - едва прохрипел, - я с дороги..."
И собака хрипела. Был хрип непохожим на лай.
"Дайте каплю воды. И собаке... и мне... ради Бога"
А привратник сказал: "Заходите. Мы ждем вас давно. Это - рай!"
"Был бы рад я войти. Как мечтал я об этом. Однако,
За воротами должен остаться я с другом своим".
Но привратник сказал:
"Заходите к нам вместе с собакой".
И вошел человек. И собака вошла вместе с ним.
"Ну, а там что за рай? Где водою нас не напоили?
Где хоромы, и где низвергается с гор водопад?"
И привратник сказал:
"Хорошо, что туда не впустили!
Потому что не рай это был, дорогие, а ад"
"Почему над воротами вывеска точно такая?
И зачем он манил нас прохладою сладкой своей?"
"Это был лишь обман. То была только видимость рая.
Это - ад. Он для тех, кто в пути покидает друзей".

[imported_Svetlanka]

Я не могу расслышать голос Твой,
Поведавший нектар "Бхагавад-гиты".
Я не могу с любовью и тоской
Петь о Тебе, мой вечный Повелитель.
Я не умею в продолженьи дня
Жить, ни на миг Тебя не забывая.
Тебе молиться не способна я -
Мои молитвы принимает майя.
Я не могу к Твоим припасть стопам,
Бесценной пылью голову украсить...
Какой же из меня теперь слуга
И как я смею называться "даси"?
Цветы с плодами есть, но где любовь?
Как без любви их предлагать я смею?
Ты - друг вайшнавов, брахманов, коров,
Но стану ль я подругою Твоею?
Тебе предаться - только лишь мечты.
Но если все же день наступит этот,
Об этом будем знать лишь я и Ты,
А остальные даже не заметят...

[Слава Панкк]

Мария Петровна . одна в целом мире,
Муж умер в войну, а детей не родили.
И горе, и радость, и боль своих дней .
Всё делит старушка с собачкой своей.
Собачку на ручки старушка берет,
Ей шёрстку расчешет, ей что-то споет.
Мария Петровна - в который уж раз -
Расскажет Тотошке всю жизнь без прикрас.
А он, оленёнок изящный и тонкий,
Сочувствие выразит голосом звонким.
Обрубок хвоста и локаторы-ушки .
Таков той-терьер, он - отрада старушки.
"Ну что за собака!?" - смеются соседи, -
"Такую не пустишь, увы, на медведя,
Отару овец не сумеет пасти
И от хулиганов хозяйку спасти!"
Но вот как-то в полдень, да, кажется, в среду,
На стол собирала Петровна к обеду.
Вдруг, сильный почувствовав в сердце укол,
Старушка со стоном упала на пол.
Сбежались соседи на плачущий лай,
"Закрыто?!" - кричали, - "Плечом выбивай!"
"Петровна одна, без собаки, не ходит,
А, стало быть, что-то не то происходит!"
Её хоронили. С утра моросило.
И вслед за старушкой пёс прыгнул в могилу.
Вздохнул он и замер, уже не дыша.
У малой собаки большая душа.

[Слава Панкк]

Монолог аристократки
Собачья порода – великая сила!
Во-первых, конечно же, честь родовая.
К тому ж, во-вторых, исключительно мило,
Когда тебя холят, пылинки сдувая.
Приятно быть редкостной и чистокровной!
Но все-таки дёготь присутствует в мёде.
К примеру, мой паспорт с моей родословной
Содержит не только графу о породе.
Там рядышком, видимо, с целью укола,
Рукой, очевидно, завистника злого
В соседней графе вместо «женского пола»
Написано мерзкое, грязное слово!
А вспомнить об этом ужасном кошмаре –
Об этих экспертах! Циничны и грубы,
Они, как коню на цыганском базаре
Мне пасть открывали и лазали в зубы!
Но всё это – мелочи… Вот что навеки
Мне сердце печалью наполнило тяжкой:
Я денно и нощно мечтаю о Джеке –
Но Джек, к сожаленью, родился дворняжкой…
А я бы дарила ему свою ласку,
Мы создали с ним бы такое семейство!...
Прощай, дорогой! Надо ехать на вязку –
На это постыдное, гнусное действо…

[Слава Панкк]

В далёком от нас Ливерпуле,
Где вечны туманы и мгла,
Крутого замеса бабуля
В поместье богатом жила.
Жила бы себе, не тужила,
Играла в крикет на лугу,
Да бабий свой глаз положила
Она на немого слугу.
А Герберт, хоть был недоучкой
И еле считал до семи,
Дружил с импозантною сучкой,
Которую звали Mими.
Не вышло б у нас разговору,
Тут не о чем слово держать,
Когда бы, в ту самую пору,
Мими не собралась рожать.
Старуха коварная, злая,
Горбатого стала лепить:
В канун детородного лая
Велела Мими утопить.
Му-мукнуть Mими не успела
И сделать иные дела,
Но главное сделала дело:
Уже под водой - родила!
Снимали цилиндры мужчины,
Волна уносила венок,
Когда выплывал из пучины
Слепой криволапый щенок.
Заткнут ли свободную глотку
Нам каверзы вредных бабуль? -
Он шваркнулся мордой об лодку
И тявкнул победно: "Буль-Буль!"
Джентльмены одёрнули фраки,
Гуднул пароходный гудок...
Вот так появились собаки
Английской породы
БульДог.